Ronald Bruner Jr. Артист TAMA

Ronald Bruner Jr. Артист TAMA
Рональд Брунер-младший рассказывает о том, что он барабанщик с самого рождения.

Важный участник сцены западного побережья делится своей историей.

Джазово-фанковый барабанщик Рональд Брунер-младший играл с огромным количеством артистов. Он впервые взял в руки барабанные палочки в весьма нежном возрасте (когда ему было всего два года!). Стоит упомянуть, что он не ограничивался только джазом и фанком, его работа в трэш-группе Suicidal Tendencies говорит о нём как о разностороннем музыканте. Он принимал участие в записях таких артистов, как Flying Lotus и Kendrick Lamar, а также появлялся в составе группы джазового саксофониста Kamasi Washington, на его альбоме The Epic. Уроженец Лос-Анджелеса, Брунер-младший рассказал нам о своем раннем музыкальном образовании, влиянии наставников, таких как Регги Эндрюс, и беспрецедентном опыте работы с Джорджем Дюком.

Ходят слухи, что ты начал играть на барабанах в два года. Это верно?

Моя мама говорит, что эта история началась у нее внутри, когда она беременная ходила в церковь. Они с отцом большую часть моей жизни играли в церкви. Когда они решили завести детей, то позаботились о том, чтобы дети росли в церкви. Мама говорит, что когда она играла в группе с моим отцом, они использовали определенные ритмы и добивались потрясающего грува, и я просто начинал бить в такт у нее в животе. Поэтому все началось еще до моего рождения, а когда я вышел из тела моей мамы, я уже не мог не играть на барабанах.

Когда я впервые увидел красную барабанную установку моего отца, что-то внутри меня щелкнуло. Это все, что я хотел делать. У меня есть очень-очень ранние воспоминания, в возрасте двух лет, когда я был на выставке NAMM show. Я играл на барабанах перед толпой людей в два-три года. Всю мою жизнь, всю мою юность у меня не было другого желания, кроме как играть на своем инструменте. Просто так получилось, что в довершение всего у меня был еще такой необычный голос, и я мог петь.

Ваша семья похожа на семью гениев.

Гений - интересное слово. Я просто говорю, что наша семья одаренная.

Вы учились в Институте джаза имени Телониуса Монка.

Институт Телониуса Монка выпустил программу, по которой мой преподаватель музыки обучал всех нас. Он, собственно говоря, ответственен за то, что все мы собрались вместе, чтобы делать музыку: Мистер Регги Эндрюс.

5.jpg

Он был легендой в Лос-Анджелесе.

Регги Эндрюс - навсегда в моем сердце. Мы росли в атмосфере, где каждый мог самовыражаться, и мой отец всегда поощрял нас в стремлении идти к своей мечте, он хотел, чтобы мы стали опытными профессиональными музыкантами. Он увидел в конце концов, что я и мой брат Стивен (Брунер aka «Громовой кот») – мы были тогда примерно в восьмом и шестом классе – так вот, мой отец увидел, что это дело становится для нас очень серьезным. Затем отец решил забрать нас из школы. Она была мультикультурной, с большим количеством учеников. Он тогда сказал: «Мне нужны мои дети». Мы жили в очень бедном районе. – «О'кей», - сказал он, - «Вам пора расти в своем районе. Мне нужно, чтобы вы все научились жить в своем районе.»

Школа Локка [в Уоттсе] в 90-е и 00-е годы была не шуткой.

Старик, позволь мне кое-что тебе сказать. На первом курсе, в первую неделю учебы, мы все были разделены на кланы. Ты идешь в туалет, там 5 или 6 представителей разных кланов. Выбираешь, к кому присоединиться, тебя «заносят в список» и всё – теперь ты сам представитель этого клана. Это был мой первый год, первый день учебы.

Каждую пятницу у нас были бунты на почве расовых разногласий. Мы были из бедного района, поэтому хорошо понимали, что это значит, но у нас также было много чего хорошего. У нас было много талантливых парней, которые любили играть музыку, и местные банды уважительно относились к нам, если вообще можно так сказать. Они говорили нам: «Эй, так уж и быть, мы вас не тронем, но только если вы будете играть хорошую музыку». 90-е годы были тяжелыми, но, клянусь Богом, я ценю эту часть жизни, потому что она научила меня, как через борьбу стать бриллиантом. 

Однажды мы тусовались в доме моих друзей, и я увидел, что они и их родители просто на одной волне, и мне это так понравилось, что я проводил с ними практически все свое время.

3.jpg

Когда вы были в Suicidal Tendencies, в старших классах или сразу после школы?

Я начал играть с Suicidal Tendencies, когда мне было 18 лет, сразу после окончания средней школы. Я уже учился на втором курсе колледжа и играл с соул-фанк группой под названием Polyester Players, а гитарист из Suicidal Tendencies пришел на концерт. В то время он искал барабанщика. Он увлекался соулом и фанком. Он приходил на концерт пару раз и видел, как я играю. Мне приходилось выходить на улицу во время перерывов, потому что я был слишком мал, чтобы быть в клубе, поэтому, как только мы заканчивали, я направлялся на выход, а все остальные ребята могли веселиться.

Мой отец привозил меня на концерт и сидел там со мной, пока концерт не закончится. Спасибо, папочка. Я выходил из клуба, мы покупали тако или что-то еще, сидели в машине, слушали разные записи, и это то, что я делал каждый вторник вечером. Я играл в этой группе с 18 до 24 лет или что-то в этом роде... Гитарист подошел ко мне, когда я сидел снаружи и разговаривал со своим папой. - Я хочу с тобой поговорить, - сказал он. И вот так это случилось. Вот так и появились Suicidal Tendencies в моей жизни. А сразу после этого я привел Стивена.

Список людей, с которыми вы играли, просто сумасшедший.

Мне очень повезло.

Когда я впервые увидел тебя, ты играл с Джорджем Дюком, просто как зверь. Это, как будто Яки Либецайт в 74-м или что-то типа того. Я подумал: «Черт возьми. Невероятно!»

Я ценю это.

Джордж Дюк – один из величайших джазовых музыкантов всех времен и народов.

Удивительный человек, удивительный музыкант. Я все еще слышу его смех.

Вы довольно долго играли с ним на барабанах.

Я начал играть с ним после того, как ушел из группы Кенни Гаррета. Мы играли с Джорджем Дюком и Стэнли [Кларком] вместе. В середине этого периода у меня было еще четыре или пять других проектов. Я был в группе Кенни Гарретта, Suicidal Tendencies, у Рафаэля Саадика. Я делал кучу вещей одновременно.

[Джордж Дюк] был еще одним парнем, который всегда сам занимался записью. Он также имел обыкновение вмешиваться в то, что я делаю, чтобы помочь мне быть аутентичным. Он знал, что я умею петь, потому что я пел с его группой. Затем он играл на моем первом концерте в 2008 году. Я спросил его: «Эй, чувак, я пишу песню, и я хочу, чтобы ты поучаствовал». Мы собрались вместе, и песня была придумана. Нам просто пришла в голову сумасшедшая идея. Я вроде как воспринял эту идею и начал играть с ней, добавил к ней аккорды и базовую структуру.

Наконец настала моя очередь сделать этот звонок. Я позвонил Джорджу. Я сказал: «Эй, Джордж, приятель, я здесь в студии и записываю песню. Приезжай!». Он подходит к телефону и говорит: «Эй, чувак, я смотрю по телеку Лейкерс». В то время они играли в Далласе, и это был плей-офф 2011 года, и это была одна из последних игр полуфинала. Он такой: «Хорошо, я приеду после того, как все закончится.» "Лейкерс" проиграли, поэтому я перезваниваю ему и говорю: «Чувак, мы проиграли. Приезжай в студию». Он сказал: «Приятель, я уже еду». Именно так он сказал: «я уже еду».

Мы все классно проводили время в студии, тусовались, просто делали свое дело. Затем Джордж позвонил: «Я подъехал», примерно через 20-30 минут. Я выхожу на улицу, и Джордж подъезжает в этом прекрасном, совершенно новом Мерседесе. Он подъезжает, а я ему: «Ты можешь припарковаться где угодно». Он развернулся и оказался перед машиной Тони Остина. У Тони Остина было место между его машиной и машиной перед ним.

Машина Джорджа была огромной. Так или иначе, Джордж решает: «я хочу припарковаться прямо здесь, перед студией». Место было слишком маленьким, поэтому Джордж буквально сказал: «Я собираюсь припарковаться там, где хочу». Он сел в свой "Бенц", задним ходом въехал в машину Тони и отодвинул ее назад. Затем он припарковал свой "Бенц". Не важно, что он повредил бампер, ему было все равно.

6.jpg

Это безумие. Наверное, когда ты Джордж Дюк, ты можешь делать все, что захочешь.

Да. Ты можешь делать все, что захочешь. Мы все вышли на улицу, а Тони сказал: «Ты же въехал в мою машину!». - Да это же Джордж Дюк. Тащи свою задницу обратно и не высовывайся, - мы все сидим и разговариваем. Входит Джордж. Я обнимаю его, и он садится у пульта, как ни в чем не бывало, после того, как только что разбил машину. Он делает, как Остин Пауэрс, много раз врезается, и, наконец, паркует машину. В общем, заходит, садится за пульт и говорит: «Эй, парень, нажми кнопку воспроизведения». Я нажимаю кнопку Play, и он прослушивает композицию дважды. В комнате стоял сломанный синтезатор. У него были не все клавиши и все такое прочее. Он вошел туда, посмотрел на синтезатор и сказал: «Я могу сыграть на нем и на Rhodes».

Песня получилась. Он все записал. Сыграл пару пассажей, затем соло на Rhodes, вернулся за пульт, сел рядом со мной и сказал: «Ты сделал меня счастливым».

Он сказал мне это, и это было подтверждением того, что он ценит меня. Он просто сказал мне, что я сделал его счастливым. Он уже давно так не играл. Вот как после этого возник альбом Déjà Vu.

К списку новостей Следующая новость