2004 год, и через час после того, как Metallica должна была выступить на фестивале Download Festival в Англии, Хэтфилд появляется, чтобы сообщить зрителям, что Ларс Ульрих не будет участвовать в шоу. Он был прикован к постели в больнице в Германии из-за проблем со здоровьем. На сегодняшний день это единственное шоу Metallica, которое он пропустил за более чем 35 лет работы с группой.
К счастью, этот эпизод давно прошел, и он снова встал на ноги, в прямом и переносном смысле. Ноги у него монументальные. Они протоптали дорогу к славе, и это вдохновило тысячи барабанщиков. Вероятно, людей, слушающих его удары ногами, больше, чем людей, слушающих речи президентов, и это не преувеличение. Имея более 37 миллионов подписчиков только на Facebook, это примерно 12 процентов от 319 миллионов человек в США (предположим, что все их подписчики FB являются местными). Это означает, что каждый десятый американец является поклонником Metallica, что, в свою очередь, означает, что новый поклонник Metallica рождается примерно каждые 2,5 минуты в Соединенных Штатах (при условии, что в США рождается один ребенок каждые 14 секунд). Это целая армия, легион фанатов металла. Это огромная сила, и все же, когда мы получили возможность посидеть с Ульрихом в сравнительно скромной штаб-квартире Metallica, он не дал никакого намека на то, чтобы показаться главнокомандующим крупнейшей в мире метал группы.
В солнечном округе Марин, штат Калифорния, где обитают многочисленные звезды, одетые в спандекс велосипедисты и где жил знаменитый комик Робин Уильямс, находится штаб-квартира Metallica. Это скромный склад, расположенный в промышленном квартале. На другой стороне улицы дети невинно играют во время школьной перемены, совершенно не подозревая, что они соседи метал монстров.
Внутри штаб-квартиры мы ожидали увидеть джакузи, позолоченные перила и дворецких с моноклями, но я испытал реальный шок, увидев большое помещение, просто поделенное на секции. Никаких экзотических рептилий, никаких раскошеств — просто типичная офисная обстановка. Оказывается, Metallica - это больше, чем просто группа; это бизнес, и здание переполнено сотрудниками, управляющими фан-клубом, веб-сайтом, социальными сетями и отделом мерча.
Однако сразу за офисными помещениями находится жемчужина, которую мы все мечтали увидеть. «Логово», «яма», место, где черный — единственный цвет в радуге - да, это студия, где Metallica написала и записала свой последний релиз Hardwired … To Self-Destruct («Запрограммирован … на самоуничтожение»). Как видно из многих закулисных роликов на Youtube, студия огромна и просто забита оборудованием и разными памятными вещами. С высокими потолками, гитарными усилителями повсюду, барабанной установкой и горами микрофонов, это все равно что войти в хэви-металлическую версию Диснейленда.
Как и в любом бизнесе, здесь царит шум производства, поскольку многие люди, включая барабанщика Ульриха, Джимми Кларка и инженера Metallica Грега Фидельмана, снуют туда-сюда по комплексу, выполняя свои различные задачи. Среди этих рабочих пчел - Ларс Ульрих, усердно работающий над тем, чтобы поддерживать на плаву свою империю.
Сегодня он одет в стандартную черную футболку, с очками для чтения, свисающими с шеи, джинсы, кроссовки Stan Smith (его жена думала, что он будет выглядеть круто в них) и c фирменной зубочисткой во рту, которая подсознательно транслирует мафиозный слоган: «Знаешь, я зарабатываю на жизнь тем, что бью вещи».
Он только что закончил полуторачасовую встречу со Snapchat и сразу же приступил к этому интервью со всей теплотой и серьезностью. Тем не менее, сейчас время обеда, и он приносит с собой тарелку с двумя печальными на вид оладьями из овсяных отрубей. Хотя это и не салат из капусты, это все же довольно здоровый перекус. Группа в последнее время изменила подход к своему питанию, чтобы поддерживать более здоровую рабочую обстановку.
Игра в долгую
Они здесь строят большие планы, как утверждает Ульрих: «Мы немного взяли бразды правления в свои руки и установили некоторые границы нашей рабочей этики, которые ставят во главу угла сохранение группы и ее членов как можно более здоровыми. Это самое лучшее для группы в долгосрочной перспективе, с точки зрения поддержания своего рода функционирующего коллектива, который может иметь шанс все еще существовать через 15, 20 или 25 лет.» Помимо питания, группа также сделала шаг назад от истощающих рабочих нагрузок и изнурительных многолетних туров, которые когда-то кормили всю корпорацию.
Однако, они все еще работают изо всех сил. Ульрих отмечает: «С 2005 года мы более или менее всегда были полностью загружены работой. Месяц отдыха здесь, пара месяцев отдыха здесь», но в настоящее время подход изменился. «Постоянные гастроли требуют 100% производительности труда. Запись пластинок – это тоже работа на 100% наших возможностей. А во время отдыха – производительность равна 0. Когда-то мы так работали 100-ноль-100-ноль-100-ноль. Теперь мы всегда находимся на уровне примерно 70%. Мы всегда готовы к работе, но не до крайности. Этот зверь не впадает теперь в спячку».
Ульрих далее исследует тенденции в музыкальной индустрии, отмечая, что 20 лет назад, когда «вы сделали запись, вы больше не делали ничего. И когда вы отправлялись в тур, вы только играли концерты, и это было все, что вы делали. Теперь все это взаимосвязано, переплетено. Все это накладывается друг на друга.» Так к чему все эти перемены? «Мы ставим во главу угла семью, мы ставим во главу угла наших близких, мы ставим во главу угла семейную жизнь. Я буду держаться подальше от слова «нормальную».
Нормальность или нет, но изнурительные гастрольные графики, как известно, калечат отношения, разрывают группы на части и сводят участников группы с ума. «Мы начали время от времени гастролировать, и это было то, что нам действительно нравилось, потому что каждый раз, когда мы покидали дом, мы знали, что вернемся через две недели. И это совсем другое психологическое состояние. И вы всегда можете спланировать свою жизнь, а не "Теперь я ухожу из дома на полтора года, и я даже не знаю, что, черт возьми, будет дальше". Мы приняли эту модель во время тура Death Magnetic, который включал в себя 200 шоу по всему миру с двухнедельными интервалами». Ульрих быстро добавляет, однако, что эта гастрольная практика не самая выгодная с точки зрения заработка, но положительно сказывается на здоровье членов коллектива.
«В конечном счете, мы получаем наилучшую версию Metallica, потому что мы все еще хотим делать это. Мы понимаем, что гастроли по миру с двухнедельным шагом обходятся дороже, но мы чувствуем, что это инвестиции в здоровье группы и ее стабильность».
В рамках этой новой системы у группы есть много времени на отдых, и Ульрих использует это время, чтобы практично подойти к своему ремеслу. «Если мы не играем, я стараюсь пару раз в неделю добираться до установки, просто чтобы поддержать свои мозоли», - говорит он. А когда они находятся в тяжелом рабочем режиме, «У нас есть пара парней, которые работают с нами полный рабочий день: мы тренируемся, делаем растяжку, массаж, сохраняем физическую форму в наилучшем виде. Когда мы отправляемся в дорогу, у нас есть парень, который готовит нам здоровую пищу». Что же касается вечеринок, которые обычно сопровождают гастрольный образ жизни? - Я все еще выпиваю, но не очень часто. Может быть, два раза в неделю. Пара бокалов вина, пара бокалов шампанского. Но дни, когда просыпаешься в канавах и все такое, больше не случаются, мы же уже родители, нам такое уже нельзя».
Хотя группа, возможно, работает над более здоровым и менее интенсивным рабочим процессом, они все еще выпускают много материала, включая Hardwired, двухдисковый альбом, на создание которого ушло примерно три года. Когда его спросили, есть ли у альбома концепция или направление, Ульрих ответил: «На этот раз мы просто пришли и начали играть музыку. Не было никаких особых встреч в более широком смысле». Их последний альбом, Death Magnetic, был совсем другой. «Было много разговоров, много встреч, много душевных поисков, и мы уже давно не записывали новый альбом», - говорит он. - Рик Рубин был у руля, и его ответ звучит так: "Кто мы; куда мы идем; где мы были; что мы хотим делать?»
Многие группы с большим количеством записанных альбомов и большим успехом становятся заложниками своих предыдущих релизов, сталкиваясь с давлением необходимости следовать по пути своего легендарного прошлого, каким-то образом превзойти его или рисковать оттолкнуть свою аудиторию, отклоняясь от музыки, которую полюбили их поклонники. Такое давление может помешать творчеству. И все же Metallica подпитывается чем-то более первобытным - желанием творить.
Ульрих отмечает, что Hardwired был сделан с использованием того же демократического подхода к построению риффов, который всегда использовала группа. «У каждого есть какие-то свои риффы, а потом мы садимся и собираем их вместе в песни, никто не приносит готовые песни. Всё в этой группе принадлежит всем, все работают над песнями одинаково». Нет такого: «Вот это моя песня, вот это твоя песня, а вот песня его, мы работаем исходя из того, что все песни на альбоме принадлежат всем участникам группы».
Этот подход к написанию песен несколько ироничен, учитывая, что Metallica была первой группой, которая подала в суд на файлообменную компанию Napster. С другой стороны, это было 16 лет назад, и с тех пор и группа, и музыкальная индустрия претерпели много изменений в отношении концепции художественной собственности. Несколько удивительно, что каталог Metallica доступен на Spotify, музыкальном потоковом сервисе, который оказал гораздо более серьезное влияние на продажи музыки, чем те же самые Napster.
С точки зрения создания песен Ульрих выделяется как неофициальный аранжировщик группы, обычно берущий на себя руководство во время репетиций, чему свидетельствует множество видеороликов, которые они выпускают. Вместо того, чтобы просто работать над своими барабанными партиями, он глубоко погружается в процесс создания композиций, препарируя и собирая все аспекты мелодий. «Джеймс [Хетфилд] обычно выдает больше риффов, чем вы можете себе представить. После этого вы не знаете, что с ними делать, и я – тот человек, кто как бы соединяет все вместе. Так было всегда, начиная с 1983 года.»
Когда пришло время делать треки, они начали запись по три-четыре песни за раз, причем Ульрих отметил, что «от 50 до 75 процентов песен были записаны с клик-треком», в основном для того, чтобы разные части сходились друг с другом в пределах дубля, на случай, если они захотят сделать какие-либо изменения.
Хотя это совершенно субъективно, но Hardwired может похвастаться лучшим барабанным звуком по сравнению с любым другим альбомом Metallica на сегодняшний день, и это говорит о многом, учитывая, что использование концепции «щелкающего» бас-барабана, которая применялась во время записи «And Justice For All», навсегда изменило способ микширования барабанов на метал альбомах. По словам Ульриха, этот звук барабанов, по сути, появился в результате «счастливой случайности».
«Ритм-гитары в то время занимали весь звуковой спектр, поэтому вам нужно было придумать способ вплести в него другие вещи», - объясняет он. «Единственное место, где ритм-гитара не живет, - это диапазон от 5 до 8 кГц, или диапазон, который обычно зарезервирован для тарелок или верхних частот малого барабана, но если мы поместим туда бас-барабан, то, по крайней мере, он будет слышен».
Новый и улучшенный звук щелкающего бас-барабана версии 2.0 прорезает микс Hardwired, как и малый барабан, который звучит так, как будто он был идеально скроен с помощью компрессора: он имеет и мощную атаку, и характерный треск, и запредельный резонанс. Чтобы добиться таких результатов, Ульрих окружил себя командой экспертов, в том числе барабанным техником Кларком и звукорежиссером Фидельманом. Хотя он и признает, что не до конца разбирается в технической стороне записи, у Ульриха все же есть свое мнение. «Я, очевидно, знаю, что мне нравится, а что нет, и мы с Грегом [Фидельманом] говорим о том, чтобы получить больше объема, больше атаки или больше глубины бас-барабана. Что касается создания этого конкретного тона, то не было ни одного момента “Эврика!”, а вместо этого было постоянное точение звукового лезвия. Грег занимается созданием нашего звука уже на протяжении десяти лет. Поэтому мы с ним все больше и больше размышляли над каждым проектом: что именно хорошо звучит и что работает для Metallica».
ХИТЫ
На новом альбоме многое выделяется: общая энергетика, присутствие каждого инструмента, сплоченность группы, жестокое исполнение партий, безжалостный натиск хетфилдовских риффов и шквал скорострельных шестнадцатых нот на бас-барабане. Есть также несколько традиционных для Metallica мелодий в нечетных размерах, например, загадочная композиция «ManUnkind». Когда его спрашивают о счете данного ритма, Ульрих радостно перекладывает ответственность, заявляя: «Вы спрашиваете не того человека! Я уверен, что в какой-нибудь книге вы скоро сможете прочесть о том, какой там размер. Не спрашивайте меня, потому что я просто играю. Я не могу анализировать это, и у меня нет достаточного образования или знаний, чтобы рассказать вам.»
Еще один мускулистый трек, «Am I Savage», содержит раскачивающийся гитарный рифф, который просто заставляет вас сесть и поиграть вместе с ним на барабанах. Этот рифф также оставляет много места для различных барабанных заполнений, но Ульрих придерживается вспомогательной роли и не выходит на первый план. - Речь шла о том, чтобы попытаться создать грув и правильное настроение, а не демонстрировать свои способности. Во-вторых, на последней пластинке Рик нас очень ободрял и подталкивал. Его любимым словом было "несуразный", и он сидел там и говорил: «Сделай это еще более несуразным». - И невозмутимый ответ Ульриха: «Ладно, Рик, мы сделаем это еще несуразнее». В то время как там явно был «толчок, чтобы сделать эту запись более сумасшедшей», Hardwired был «противоположным, и был больше про грув и вибрации».
Ульрих очень увлечен грувом и настроением песни, черпая большую часть своего вдохновения у некоторых великих грувовых барабанщиков. Рассматривая альтернативную вселенную в каком-то параллельном измерении, он задается вопросом: «Что произойдет, если Фил Радд сыграет "Enter Sandman"? Что будет, если Чарли Уоттс сыграет "For whom the bell tolls"?» Бедлам? Безумие? Конечно, металлическая милиция отвергнет чужеродные клетки, да? И все же Ульрих еще больше прославляет Радда. - Вся его фишка в основном заключается в том, что бас-барабан вроде как попадает на сильную долю, а малый барабан значительно отстает, чтобы придать ритму это легкое напряжение, это легкое отставание. Большинство Лос-анджелесских парней, как мне кажется, играют слишком ровно. Фил кладет удар в малый барабан после щелчка метронома. Это как мой влажный сон. От этого у меня слюнки текут. Это самое замечательное. Послушать, как Фил Радд играет за спиной Джеймса Хэтфилда – это было бы здорово.» Ульрих далее дополняет свое последнее замечание еще одним невозмутимым комментарием: «Может быть, минут на 15 или около того. Не нужно злоупотреблять нашим гостеприимством.»
Когда Ульриха положили на больничную койку в Германии около 12 лет назад, Радда не было рядом, чтобы заменить его на фестивале Download в Англии. «Все эти потрясающие группы там, все готовы помочь. Мой барабанный техник Флемминг [Ларсен] сыграл несколько песен, и этот парень сыграл пару песен, и тот парень сыграл пару песен.» Одним из этих парней был Джоуи Джордисон, и он произвел большой фурор, но Ульриха больше волновал кто-то другой, некий Дэйв Ломбардо. – Ты бы хотел лечь на больничную койку в Германии, пока Дейв Ломбардо будет на сцене играть на твоей барабанной установке? Это было не очень весело. И, очевидно, я говорю это только с любовью, уважением и признательностью, но это похоже на: «Черт возьми! Дэйв Ломбардо собирается заменить меня навсегда».
Помните те печальные оладьи с овсяными отрубями, с которыми вошел Ульрих? Ну, в конце интервью они совершенно нетронуты. Прошло больше часа, и ни кусочка. Он был слишком поглощен беседой, чтобы поесть, и теперь ему нужно идти, чтобы забрать своих детей из школы. Этот человек пропустил обед из-за этого, и это многое говорит о его сосредоточенности и общей трудовой дисциплине.
Группа стала здоровее, возможно, немного медленнее в области производства, но у зверя все еще есть зубы. У него есть когти, и у него определенно есть аппетит, только не для печальных блинов с овсяными отрубями.
Роберт Трухильо – «новый парень» в Metallica. Но поскольку он несет это знамя «новичка» уже на протяжении последних 13 лет, никто другой кроме него не сможет рассказать более профессионально, каково это играть с Ларсом в ритм-секции.
«В этой ситуации роль басиста заключается в том, чтобы обеспечить общий фундамент между Ларсом и Джеймсом [Хэтфилдом]», - объясняет он. «Многие метал барабанщики очень полагаются на ритм-гитару, но Джеймс нуждается в поддержке баса и барабанщика, так как он совмещает роль вокалиста и ритм-гитариста. Я также думаю о себе как о тяжелой боксерской груше в этой группе, мне нужно держать большой вес, но при этом позволить риффу все еще свободно говорить и не загромождать вещи слишком сильно.»
Трухильо уже был известен в Лос-Анджелесе и за его пределами как свирепый и технически искусный басист, когда он связался с Metallica. Его история охватывает как работу с монстрами треш-метала Suicidal Tendencies, так и участие в пост-фьюжн-джаз проекте, воплощенного Жако Пасториусом, о котором он даже снял документальный фильм-трибьют "Жако", выпущенный в 2014 году.
Все это дало виртуозу, родившемуся в Венеции, штат Калифорния, перспективу его сотрудничества с Ульрихом, которое одновременно глубокое и широкое. «С тех пор, как я присоединился к группе, Ларс стал лучше играть», - говорит он. – Его чувство ритма развивалось на протяжении всего этого времени. Вот почему я чувствую, что его способность к груву расцвела еще больше на новом альбоме. Мы растем как ритм-секция. Это прекрасно, потому что я чувствую, что вся группа, как единое целое, все еще бросает вызов самой себе.
- Ларс любит играть, - добавляет Трухильо. - Я имею в виду, что ему нравится, когда у барабанов есть голос. Это напоминает мне то, как играл Жако: у них обоих есть мелодическое качество, которое очень хорошо вписывается в картину любого, с кем они работают. В барабанной игре Ларса много индивидуальности. Вот что делает его уникальным.
Ясно, что Трухильо восхищается игрой Ульриха до такой степени, что может ощетиниться на тех, кого считает менее благодарными. «Я играл с лучшими барабанщиками в роке, от Джоша Фриза до Брукса Вакермана и даже Дэйва Ломбардо. И эти ребята уважают Ларса. Они знают, что у него уникальный стиль игры и звук. Некоторые барабанщики, у которых нет такого успеха, как у Ларса, быстро выносят суждения по поводу его игры. Я не знаю, ревность это или что-то еще. Но по-настоящему великие барабанщики питают к нему безумное уважение.»
Два года назад, после долгой работы в качестве главного техника в турне суперзвезды кантри Кенни Чесни, Джимми Кларк вернулся домой в Нэшвилл с кучей пустых дат в своем календаре. Итак, он позвонил своему другу Тони Дисиоччо из Q-Prime Management, который сказал: «У меня есть для тебя работенка!»
Вскоре после этого Кларк отправился в путь с Metallica в качестве главного техника, работая, как он вспоминает «во всех выгребных ямах Европы. Затем однажды, когда у меня не было много дел, я познакомился с Флеммингом [Ларсеном], который был барабанным техником Ларса на протяжении всей его карьеры. Он чистил тарелки, и я сказал: Могу я вам чем-нибудь помочь? Он сказал:" Конечно, парень, если хочешь", - дал мне 18-дюймовый крэш, немного полировки и тряпок и отправил меня восвояси.”
Кларк улыбается. - А теперь, как вам скажет Ларс, я знаток тарелочной полировки. Я не буду играть на барабанах, если тарелки не будут чистыми; это моя любимая мозоль. Итак, я возвращаю крэш Флеммингу через 15 минут, и он теряет рассудок – не в хорошем смысле. Он говорит: "О нет! Это слишком хорошо! Я никогда не смогу отчистить остальные так же!”
Не будучи дурачком, Кларк ответил: «Я бы с удовольствием отчистил их все».
Вскоре после этого тур Metallica закончился, и Кларк вернулся в Чесни. Но Ульрих заметил этот новый блеск в своих тарелках, поэтому, когда Ларсен решил взять отпуск в 2015 году, Дисиоччо позвонил с предложением, от которого Кларк не смог отказаться.
Теперь, будучи официальным барабанным техником группы, Кларк внес лишь минимальные изменения в подход Ларсена, всегда с ведома и одобрения Ульриха. - Я намертво закрепил все ножки его барабанов на сцене так, чтобы ничто не двигалось, - указывает он. «И я настроил его томы, может быть, на полтона выше, чтобы немного получше прорезать общий микс», - отмечает он. «Большой Мик [Хьюз], наш главный звукоинженер, любит так больше. Так что теперь, когда Ларс перебирает все свои тома, вы можете их отчетливо слышать, а не просто видеть, как он на них играет».
Будучи пожизненным поклонником Metallica, Кларк все еще иногда с трудом верит, что работает с ними. «Я уже сказал Ларсу: «Я здесь, пока ты не выйдешь на пенсию», - говорит он. - Таков мой план: я уйду в отставку вместе с ним.
Сделать альбом для такой группы, как Metallica, достаточно сложно, но главный инженер Грег Фидельман столкнулся с большой проблемой еще до того, как была сыграна хоть одна нота Hardwired. Ему было поручено записать установку Ларса Ульриха на складе Metallica, который не является самым лучшим местом для записи барабанов.
«Большое помещение - не значит хороший большой звук», - говорит Фидельман, который проектировал и микшировал релизы Metallica в течение последних девяти лет. Но когда группа выбрала склад — потому что они хотели более «живого» и «эмбиентного» звучания, чем последний альбом Death Magnetic, — Фидельман пристегнул свой инструментальный пояс. Он экспериментировал с различными типами фанеры, расположенными различными способами вокруг барабанов, и остановился на традиционной фанере на стенах и более отражающей древесине на полу. Хотя тестирование древесины заняло целую неделю, оно резко изменило звук оверхедов, а также комнатных микрофонов, расположенных на 3,5 метра выше установки.
Для этого убийственного тона малого барабана Фидельман использовал три направленных микрофона сверху: SM57 и Neumann KM84, связанная пара, и Neumann KM86. «Большая часть этого звука малого барабана, вероятно, на 70 процентов состоит из сигнала этих направленных микрофонов, а остальные 30 процентов - это комбинация оверхедов и тех микрофонов, которые снимают звук помещения». Он также накинул гейт на комнатные микрофоны, и при каждом ударе по малому барабану звук обогащался студийной атмосферой.
Фидельман был очень увлечен выбором малых барабанов, и после прослушивания около 15 малых они остановились на фирменном стальном малом барабане TAMA Lars Ulrich signature. Сильный удар барабанщика приводил к тому, что малый барабан расстраивался почти после каждого дубля, так что у них был массив из четырех или пяти малых барабанов одной и той же модели. Все они были настроены одинаково, так что их можно было менять после каждого дубля, ни один слушатель не заметил разницы.